Народы никогда не покоряли себе других народов одним насилием. Если народ, покорявший другой, стоял на низшей степени развития, то всегда повторялось то, что он не вводил насилием своего устройства жизни, а, напротив, всегда сам подчинялся тому устройству жизни, которое существовало в покоренном народе. Если чем покорен или близок к покорению какой-либо из подавляемых силою народов, то только общественным мнением, а никак не насилием, которое, напротив, всё больше и больше
возмущает народ.
Они кинулись во все стороны, разоряя селения, города,
возмущая народ, и нигде не находили супротивления.
Неточные совпадения
— Вы не можете себе представить, какое настроение создалось в Москве, — шептал Брагин. — Москва и баррикады… это хоть кого
возмутит! Даже простой
народ — например, извозчики…
— Общество,
народ — фикции! У нас — фикции. Вы знаете другую страну, где министры могли бы саботировать парламент — то есть народное представительство, а? У нас — саботируют. Уже несколько месяцев министры не посещают Думу. Эта наглость чиновников никого не
возмущает. Никого. И вас не
возмущает, а ведь вы…
Возмущало Нехлюдова, главное, то, что в судах и министерствах сидели люди, получающие большое, собираемое с
народа жалованье за то, что они, справляясь в книжках, написанных такими же чиновниками, с теми же мотивами, подгоняли поступки людей, нарушающих написанные ими законы, под статьи, и по этим статьям отправляли людей куда-то в такое место, где они уже не видали их, и где люди эти в полной власти жестоких, огрубевших смотрителей, надзирателей, конвойных миллионами гибли духовно и телесно.
Тень Грозного меня усыновила,
Димитрием из гроба нарекла,
Вокруг меня
народы возмутилаИ в жертву мне Бориса обрекла.
Понятно, что после этого рассказы Балясникова о войне и храбрости шведов возбудили мое сочувствие к этому
народу и
возмутили меня до глубины души.
Тень Грозного меня усыновила,
Димитрием из гроба нарекла,
Вокруг меня
народы возмутилаИ в жертву мне Бориса обрекла.
Царевич я. Довольно. Стыдно мне
Пред гордою полячкой унижаться!
Ничего не возражал Теркин. Простые, полные задушевности слова лесовода отрезвили его. Ему стало стыдно за себя. Хрящев указал на истинную причину того, что его
возмутило до слез. Он радеет о родных богатствах… А кому ими пользоваться, хоть чуточку, хоть на свою немудрую потребу?.. Разве не
народу?
Все это
возмущало духовенство и
народ.